Сергей Смирнов, "Правозащитная сеть"
Читателю предлагается описание судебного процесса 11 февраля 2000 г. по уголовному делу Аркадия Зараковского, призывника из Новгорода. Это еще один случай, когда призывник был обвинен в уклонении от призыва после того, как потребовал замены военной службы на альтернативную гражданскую.
Краткая хронология дела.
Зараковский, 1977 года рождения, после школы поступил в институт и воспользовался отсрочкой от призыва на военную службу. Весной 1997 года он был отчислен из института и устроился на работу. Военкомат заинтересовался Зараковским и прислал повестку.
5 ноября 1997 г. на призывной комиссии (ПК) Аркадий сделал заявление о желании пройти АГС вместо военной службы. ПК проигнорировала заявление и вынесла решение о призыве Зараковского в МВД.
6 ноября Аркадий обжаловал заявление в Новгородский городской суд. 25 ноября городской суд отказал в удовлетворении жалобы, сославшись на "отсутствии у призывника глубоких убеждений".
28 ноября Зараковский обжаловал это решение в кассационной инстанции, а 23 декабря снова получил отказ с той же формулировкой.
29 января 1998 г. военкомат передал дело Зараковского в прокуратуру, изъяв из дела всю историю с АГС. 18 февраля следователь Э.А. Аширов отказывает в возбуждении уголовного дела.
13 февраля Зараковский подает председателю Новгородского областного суда жалобу в порядке надзора на предыдущие судебные решения. 2 марта следует отказ. Мотивация: заявление на АГС было подано "слишком поздно", закон об АГС отсутствует.
3 июня 1998 г. Зараковский получает повестку в военкомат на следующий день. Он звонит чиновнику, ведающему вопросами призыва, и пытается выяснить, зачем ему снова идти в военкомат, если он уже подал заявление на АГС.
5 июня 1998 г. Аркадий подает жалобу председателю Верховного Суда РФ В.М. Лебедеву и снова получает отказ.
Октябрь 1999 г. Против Зараковского возбуждено уголовное дело. В ноябре Зараковский становится обвиняемым и знакомится с материалами дела. 8 декабря 1999 г. Зараковский обращается с жалобой к областному прокурору А.С. Чугунову. 15 декабря он получает ответ, что жалоба будет рассмотрена одновременно с уголовным делом.
12 января 2000 г. судебное заседание откладывается в связи с неявкой прокурора и свидетелей – представителя военкомата и участкового милиционера.
Место событий – Новгородский городской суд. Перед зданием суда в 9.00 активисты местных правозащитных организаций при поддержки молодежного "Яблока" устроили пикет с антивоенными лозунгами и требованиями АГС. Правозащитники, в том числе гости из Москвы Сергей Сорокин ("Движение против насилия") и Сергей Смирнов ("Правозащитная сеть") готовятся к процессу и объясняют корреспондентам суть происходящего. Интерес СМИ к процессу велик, так как в Новгороде это первого дело такого рода. Судья Андрей Янушко разрешает съемку в зале (отметим, весьма редкий случай), поэтому в ходе процесса работают две камеры местных телекомпаний и ведется фотосъемка.
Участники процесса: судья Янушко, подсудимый Зараковский, прокурор Александров, адвокат, свидетели Дугинов, Попов, Зараковский (отец подсудимого), Асташкин. В зале присутствует публика (около 20 человек) и несколько судебных приставов (в числе которых девушки – тоже редкое явление). После выполнения формальностей ("Слушается дело…") судья спрашивает у подсудимого, есть ли у того ходатайства. Зараковский подтверждает отказ от адвоката местной юридической консультации (данный ранее в письменном виде). Адвокат покидает зал суда. По ходатайству подсудимого к участию допущены два защитника – отец (он, естественно, перестает быть свидетелем) и Сергей Сорокин, правозащитник из Москвы. Судья единолично рассматривает дело, пояснив, что по делам такого рода (если максимальный срок наказания не превышает 5 лет) участие заседателей необязательно.
Судья оглашает обвинительное заключение. Зараковский себя виновным не признает.
Вызывается свидетель Петр Дугинов, помощник военкома по правовой работе. Дугинов рассказывает суть дела (до недавнего времени он отвечал за вопросы, связанные с призывом в горвоенкомате). По его словам, решение о направлении на АГС не было принято, так как нет закона об АГС. Он также отмечает, что заявление Зараковского поступило после принятия решения о его призыве. Представители подсудимого задают несколько уточняющих вопросов.
Следующий свидетель – участковый инспектор Петров. Его рассказ более скупой, так как с подсудимым свидетель общался мало и детали уже забыл. Он утверждает, что сам ездил к Зараковскому, вручал повестку и предупреждал того об уголовной ответственности. На вопрос Сорокина, разъясняет ли Петров призывникам, кроме обязанностей, еще и их права, тот ответил, что разъясняет только право на обжалование его (Петрова) действий. Он также заявил, что не видит разницы между постановкой на воинский учет и призывом на военную службу, считает, что заявление об АГС Зараковскому, имей тот убеждения, надо было подавать при первой явке в военкомат в 17 лет, и что никакой АГС не может быть, пока не принят соответствующий закон.
Третий и последний свидетель Олег Асташкин, руководитель местной миротворческой правозащитной группы, рассказывает, как Зараковский обратился к нему в 1997 году с просьбой проконсультировать его по вопросам АГС. Асташкин заявляет, что, общаясь с Зараковским, верит в наличие у того искренних антимилитаристских убеждений. Свидетель упоминает в своих показаниях Антимилитаристскую радикальную ассоциацию, членом которой являлся он, Асташкин, а Зараковский был сторонником. Судья задает несколько вопросов о деятельности АРА и спрашивает, почему Зараковский, по мнению Асташкина, не обращался к правозащитникам до 1997 года. Асташкин отвечает, что в то время он и его коллеги только начали помогать призывникам, и об этой работе было мало известно в городе.
Подсудимый Зараковский опровергает слова Дугинова о времени передачи в ПК заявления об АГС. Он говорит, что неоднократно пытался вручить заявление до объявления решения о призыве, ему сначала отказывали, а потом приняли, причем именно Дугинов. Все это происходило до объявления ему решения ПК. Зараковский также опровергает слова Петрова: он говорит, что участковый инспектор "никаких прав мне не разъяснял, а когда я спросил, расписываться мне за повестку или нет, сказал, что ему все равно".
Судья: – Вам ведь уже было отказано в гражданском суде?
Зараковский: – Да. Городской суд посчитал, что мои убеждения недостаточно глубоки.
Судья: – Суд исследовал Вашу позицию?
Зараковский: – Да. Но мои убеждения от этого не исчезли, а лишь более укрепились.
Судья: – Как давно сложились Ваши убеждения?
Зараковский: – С детства. Меня так воспитывали в семье.
Судья: – Почему Вы не заявили о своих убеждениях при постановке на воинский учет?
Зараковский: – Тогда, как и сейчас, не было закона об АГС.
Судья: – Отсутствие закона не препятствие для человека, имеющего убеждения, не так ли? Кроме того, Конституция, на которую Вы ссылаетесь, была принята раньше.
Зараковский: – Мы не знали всех законов, не были уверены, как нам нужно действовать.
Прокурор: – В чем заключаются Ваши убеждения?
Зараковский: – Я выступаю против всякой войны, даже если она "освободительная" или какая-то еще.
Прокурор: – В 1997 году, когда Вы отказывались от военной службы, никакой войны не было!
Зараковский: – Для меня держать в руках оружие – уже война.
Прокурор: – А как же другие войска? Строительные, железнодорожные?
Зараковский: – Это все армия, военный институт, там принимают присягу.
Прокурор: – Что такое, на Ваш взгляд, альтернативная служба?
Зараковский: – Ну, я мог бы ухаживать за больными, стариками, помогать раненым… Это ведь тоже помощь обществу.
Прокурор: – А почему Вы считаете, что так должно быть? Почему Вы считаете, что имеете право на АГС?
Зараковский: – Потому что это право есть в Конституции.
Прокурор: – Но закона об АГС нет. Нет такого закона. А если бы он был, еще неизвестно, давал бы он Вам право на АГС или нет.
Защитник Сорокин задает вопрос Зараковскому, каким образом городской и областной суды измеряли глубину его убеждений, коль скоро сделали вывод о "недостаточной глубине". Зараковский отвечает, что никаких исследований на сей счет не проводилось, и что по его мнению глубину убеждений вообще невозможно измерить.
Отец Зараковского предоставляет суду дополнительные документы о семейном положении подсудимого.
Стороны переходят к прениям, слово предоставляется прокурору. Ключевые моменты его выступления:
Прокурор потребовал признать подсудимого виновным и осудить его на 1.5 года лишения свободы. Учитывая положительные характеристики, семейное положение (отец – инвалид, мать находится в тяжелом состоянии в больнице) и то, что подсудимый не оспаривает объективную сторону дела, назначить наказание условно.
Отец Зараковского выступает скорее с эмоциональными, чем с юридическими словами. "В 59-й статье Конституции написано – "убеждения". Не "глубокие убеждения", а просто "убеждения". Как можно измерять глубину убеждений? В 1961 году Ельцин вступил в КПСС. В 1991 он разогнал КПСС. Когда у него были "глубокие убеждения" – в 1961 или в 1991?"
"Чего мы добьемся, если его посадим? – говорит отец, обращаясь к судье. – Мы одни без него жить не сможем. Жена в больнице, сломала тазобедренный сустав и руку. Я инвалид. Моей пенсии хватает только на лекарства. А если мы его посадим, то испортим человека. В тюрьме он только ожесточится..."
Сорокин в основном апеллирует к международным юридическим нормам. "Пацифистские взгляды – основа международного сотрудничества. Россия присоединилась к резолюции ООН, где речь идет об альтернативной гражданской службе. Губернатор Новгородской области Прусак является заместителем председателя Парламентской Ассамблеи Совета Европы – организации, которая много внимания уделяет АГС. ЮНЕСКО объявило 2000-й год "годом культуры мира"; у меня в руках документы, в которых написано: дети должны воспитываться в духе мира и ненасилия. Перед нами как раз такой человек, который выступает с мирной, ненасильственной точки зрения. И прокуратура Новгорода пишет против него обвинительное заключение!"
Сорокин просит суд не только оправдать Зараковского, но и вынести частное определение, чтобы призывная комиссия руководствовалась конституцией.
В последнем слове Зараковский был краток и сказал, что поступал по закону, и что люди не должны подвергаться наказанию за свои убеждения. Суд удаляется на совещание.
Приговор суда: виновен, 1 год условно. Суд руководствовался не тем, что не был принят закон об АГС, а тем, что у призывника нет убеждений, противоречащих несению военной службы, что было доказано в гражданском суде.
Комментарий правозащитника
Процесс Зараковского – типичное дело сегодняшнего времени. По своему смыслу он не отличается от гражданских дел нашего времени. Всюду призывников, требующих замены военной службы на АГС, обвиняют в уклонении от призыва на военную службу, а сами требования АГС либо игнорируются, либо отклоняются. Случаев, когда призывнику удается выиграть процесс, в последние месяцы становится все меньше. Правозащитники связывают это "закручивание гаек" с принципиальной милитаристской позицией нынешнего руководства страны, со стремлением решать проблемы армии и общества прежде всего силовыми, репрессивными методами.
Исследуя хронологию дела, видно, что Зараковский, как и большинство "отказчиков", не проявлял своих убеждений в каких-либо антивоенных акциях или членстве в антимилитаристских организациях. Это дало повод обвинению и суду считать, что убеждения Зараковского на самом деле отсутствуют. (Правда, мне впервые удалось услышать совершенно потрясающий довод, что "если убеждения есть, они должны были быть высказаны в 17 лет, а не позже"). Совершенно очевидным и не требующим доказательств является то, что убеждения человека могут меняться в течение его жизни: усиливаться, ослабляться, появляться и исчезать. Членство в организациях и участие в акциях отражают лишь формальную, внешнюю сторону его личности. Участвовать в демонстрации можно и не разделяя убеждений ее организаторов. С другой стороны, неучастие в демонстрации не может трактоваться как отсутствие убеждений. Так же, как, например, по неучастию гражданина в выборах нельзя сделать вывод, что у него нет политических взглядов. Поэтому доводы обвинения о том, что убеждения появились "слишком поздно", совершенно абсурдны.
Высказывания прокурора о том, что "раз нет закона, значит, нет и АГС", "в Конституции записаны разные слова, их еще нужно толковать" не соответствуют Конституции, которая действует непосредственно, то есть может применяться без уточняющих законов. Права и свободы гражданина, закрепленные в Конституции, также являются непосредственно действующими. Сказанное прокурором (молодым еще человеком) "я служил, хотя шел в армию без желания, и вы должны служить, поскольку обязывает закон" говорит само за себя.
Следует отметить несомненную заслугу судьи Янушко – миролюбивый и открытый характер судебного заседания, отсутствие всякого нажима на участников процесса, доброжелательное отношение к прессе.
Хотя приговор и означает для Зараковского фактическую отсрочку от призыва сроком на 1 год, он не удовлетворяет ни самого Зараковского, ни его защитников. Факт остается фактом: гражданин, потребовавший реализации своего права в соответствии с законом, признан виновным в совершении уголовного преступления. И если раньше призывные комиссии и суды чаще ссылались именно на отсутствие закона об АГС, то теперь мы слышим от обвинителей, что у призывников вообще нет убеждений, противоречащих несению военной службы. Поскольку измерить глубину убеждений никакой суд в принципе не может, а формальные критерии законом не установлены, открывается возможность для судебно-чиновничьего произвола. Даже в деле Неверовского, когда убеждения призывника были подтверждены делами (нежелание служить в момент постановки на воинский учет; уход с военной кафедры в институте; участие в антимилитаристской организации; работа в правозащитной группе и пр.), суд посчитал, что убеждения у призывника отсутствуют. Это, видимо, означает, что в текущей ситуации для получения права на АГС родителям будущего призывника лучше подавать заявку в военкомат сразу после его рождения. Не помешает также фиксировать действия чада на видеопленку. Так что если Ваш малыш сломает игрушечный пистолетик, не расстраивайтесь: это может впоследствии стать положительным аргументом в его уголовном деле.